Памятные встречи

На те же годы падают встречи и беседы Есенина с Ф. Э. Дзержинским, А. Д. Цюрупой, Я. М. Свердловым. К творческой судьбе поэта каждый из них проявил нескрываемый интерес.

"Рассказывают о встрече Есенина с Дзержинским,- пишет в репортаже из Константинова журналистка "Комсомольской правды". - "Как это вы так живете? " - спросил Дзержинский. "А как?" - переспросил, в свою очередь, Есенин. "Незащищенным",- ответил Дзержинский. Проникающим своим взором увидел Дзержинский то, что иногда вовсе не брали в расчет другие, даже из тех, кто стоял очень близко,- обнаженное сердце".

Феликсу Эдмундовичу поэт надписал несколько своих книг.

О беседе поэта с А. Д. Цюрупой - крупным деятелем партии, который в послеоктябрьские годы был народным комиссаром продовольствия,- поведал в своих воспоминаниях его ближайший сотрудник П. А. Кузько:

"Есенин попросил меня познакомить его с Цюрупой. Будучи секретарем коллегии, я легко устроил эту встречу. Цюрупа был внимателен и приветлив с Есениным. Во время короткого разговора Цюрупа сказал, что он о нем слышал и читал некоторые его стихотворения, которые ему понравились".

По характеру своей работы Кузько периодически бывал у председателя Всероссийского Центрального исполнительного комитета Я. М. Свердлова. Однажды они заговорили о Есенине. "Я рассказал Якову Михайловичу о своем знакомстве с поэтом,- пишет Кузько. - Оказалось, что Свердлов знал о Есенине и ценил его талант, хотя ему не нравилось есенинское преклонение перед патриархальной Русью".

"Вы читали стихи Есенина? - спросил другого своего собеседника Я. М. Свердлов. - ...Он талантливый поэт, но пишет о старой России. Старинный быт, обычаи, религия. Все это навсегда отомрет. Если Есенин этого не поймет, он похоронит свой талант. А из него может выйти толк!"

Предостережение Свердлова, его упрек по адресу поэта легко понять, если учесть, что Яков Михайлович, скончавшийся в марте 1919 года, был знаком лишь с ранним творчеством поэта (до 1918 года включительно вышло четыре сборника есенинских стихов, в 1919 - ни одного).

Более многочисленными сведениями располагаем мы о встречах Есенина с А. В. Луначарским. Начались они еще в Петрограде после Октября. Поэт охотно посещал митинги, на которых выступал нарком просвещения. Так, 2 января 1918 года он пришел на митинг в петроградский Зал армии и флота, где Луначарский произнес речь на тему "Армия и интеллигенция". Вопрос об участии интеллигенции в революционном строительстве был тогда важным вопросом государственной жизни, так как буржуазная интеллигенция саботировала Советскую власть. Есенин вместе с Маяковским, Блоком, Мейерхольдом и другими передовыми художниками принадлежал к числу тех, кто безраздельно отдал себя служению народу, и доклад Луначарского он прослушал с вниманием и сочувствием.

В Москве их встречи приобрели деловой, практический характер. Луначарский поддерживал общественные начинания Есенина, если, по мнению наркома, они способствовали развитию советской культуры и не уходили в область узких интересов отдельных художественных групп.

Дело в том, что Луначарский сурово и резко осуждал деятельность имажинистов. 14 апреля 1921 года он опубликовал письмо в редакцию "Известий", где так отозвался о прочитанных им книгах имажинистов:

"Как эти книги, так и все другие, выпущенные за последнее время так называемыми имажинистами, при несомненной талантливости авторов, представляют собой злостное надругательство и над собственным дарованием, и над человечеством, и над современной Россией".

Вскоре после этого в статье "Свобода книги и революция" Луначарский напомнил, что, наряду с "действительно искренними группами художников", существуют "отдельные шарлатаны, желающие морочить публику (вроде, например, имажинистов, среди которых есть талантливые люди, но которые как бы нарочно стараются опаскудить свои таланты)".

В многократных своих упоминаниях талантливых людей, лишь случайно связавших себя с этой группой, Луначарский имел в виду прежде всего Есенина, у которого и в самом деле с имажинистами были серьезные идейные расхождения. "И вот,- вспоминает одна из знакомых поэта,- однажды, когда он фактически уже ушел от имажинистов, а формально еще входил в их группу, его вызвал к себе Луначарский и предложил официально порвать с этой группой". Есенин согласился и впоследствии это осуществил.

Итак, во всех тех случаях, когда поэт выступал как зачинатель мероприятий широкого культурно-общественного значения (хотя не все они увенчивались успехом), его поддерживал нарком просвещения.

Одним из первых таких начинаний было создание "Ассоциации вольнодумцев в Москве" - культурно-просветительной организации, которая, как гласил принятый ею устав, ставила целью "духовно-экономическое объединение свободных мыслителей и художников, творящих в духе мировой революции и ведущих самое широкое распространение творческой революционной мысли и революционного искусства человечества путем устного и печатного слова". Есенин был избран председателем Ассоциации в нее вошли также поэты М. Герасимов, А. Мариенгоф, скульптор С. Коненков, режиссеры В. Мейерхольд, А. Таиров и другие. Есенин должен был стать редактором журнала "Вольнодумец", издание которого было задумано Ассоциацией.

Когда инициаторы создания Ассоциации обратились за разрешением к Луначарскому и послали ему устав, он ответил им следующее:

"Подобные общества в Советской России в утверждении не нуждаются. Во всяком случае, целям ассоциации я сочувствую и отдельную печать разрешаю".

Другое начинание Есенина, поддержанное Луначарским,- упоминавшийся нами ранее поэтический вечер "Россия в грозе и буре". По замыслу Есенина это должен был быть вечер единения советских поэтов разных школ и направлений. Против этой идеи возражали имажинисты (главным образом, Мариенгоф), предлагавшие "грандиозное", но автономное выступление собственной группы. Есенин настоял на своем, вступил в переговоры с будущими участниками вечера и при посредстве Рюрика Ивнева, который одно время был секретарем Луначарского, обратился за содействием к нему. "...Я,- вспоминает Ивнев,- пошел к Анатолию Васильевичу и рассказал ему о нашем плане. Анатолий Васильевич одобрил нашу идею и охотно дал согласие произнести вступительную речь". Вечер "Россия в грозе и буре", открывшийся речью наркома, собрал многочисленную аудиторию и стал крупным событием в литературной жизни Москвы. На афише, видимо с согласия Луначарского, был поставлен гриф Наркомата просвещения.

13 марта 1922 года в московском Доме печати состоялся аналогичный вечер, также с участием Луначарского. Один за другим на эстраду выходили поэты: Валерий Брюсов, Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Василий Каменский, Сергей Городецкий, Борис Пастернак.

В феврале 1921 года С. Есенин и Р. Ивнев задумали поездку за границу. "Оба мы были молоды,- рассказывает Ивнев,- оба любили Россию, как нам казалось, как-то особенно, своею собственной любовью, и нам хотелось, может быть даже бессознательно, заразить этой любовью чужие страны. И вот я снова у Анатолия Васильевича. Как он умел все понимать и чувствовать! К Есенину и ко мне он относился с трогательным вниманием. Я вышел от А. В. Луначарского с письмом в Наркоминдел".

Получив поддержку в обоих наркоматах, Есенин, однако, от поездки отказался и осуществил ее годом спустя, о чем мы расскажем в следующей главе. При этом Луначарский выдал ему мандат, в котором от имени Наркомата просил "всех представителей советской власти, военных и гражданских, оказывать С. А. Есенину всяческое содействие".

Луначарский способствовал выходу в свет некоторых книг Есенина, с трудом продвигавшихся по издательским каналам. Пристально и внимательно следил он за тем, как под влиянием советской действительности поэзия Есенина набирала новые силы.

В своих заметках, речах и докладах Луначарский проводил отчетливую грань между Есениным и приобщившимися к нему случайными людьми. Он писал:

"Есенин был человек с очень нежной душой, чрезвычайно подвижной и очень легко откликающейся на всякие прикосновения внешней среды. Есенин пришел из деревни не крестьянином, а в некотором роде деревенским интеллигентом. Но он прекрасно знал деревню, тонко передавал ее в поэзии..."

Версия о том, будто ближайшее окружение Есенина в советские годы ограничивалось имажинистами и крестьянскими поэтами, не соответствует действительности. Поэт общался с политическими и государственными деятелями, с издательскими работниками, партийными публицистами. Если же говорить о литературной среде, то и она не исчерпывалась его друзьями по группе или соратниками по чисто поэтическим интересам. В числе людей, с которыми встречался, обсуждал и решал деловые и творческие вопросы Есенин, кроме называвшихся в предыдущих главах, были: Д. Фурманов, Л. Леонов, Ю. Либединский, И. Бабель, Л. Сейфуллина, Н. Тихонов, Н. Асеев, Т. Табидзе и другие.

С. Есенин и Л. Леонов. 1924 г.

Круг повседневных общений поэта был широк и разнообразен. Но жизнь его протекала неровно,- в ней были и срывы, и трудности, и тревоги.