Глава первая. 1910 - 1916

1. Проблема фольклоризма русской литературы предоктябрьского периода

Есенин вступил в литературу в 10-е годы XX в., когда развернулась острая классовая борьба, - шел третий, как писал В. И. Ленин, пролетарский, этап освободительного движения в России.

Характером классовой борьбы определялась идейная направленность литературы этого периода, в которой происходили сложные процессы, существовали различные течения и направления.

Видную роль в предоктябрьский период играла пролетарская литература, проводившая идею социалистической революции, решительно выступавшая против самодержавия и капитализма. Во главе этой литературы стоял М. Горький. Высшим ее достижением явилось возникновение метода социалистического реализма.

Пролетарская литература опиралась на марксистско-ленинское мировоззрение. Исключительно важную роль в ее становлении сыграла статья В. И. Ленина "Партийная организация и партийная литература". В ней красной нитью проходит мысль о том, что "вся социал-демократическая литература должна стать партийной",¹ быть "частью общепролетарского дела,.. составной частью организованной, планомерной, объединенной социал-демократической партийной работы".²

¹ (В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 12, Госполитиздат, М., 1960, стр. 104. В дальнейшем ссылки даны по этому изданию.)

² (Там же, стр. 101.)

Не случайно, отстаивая принцип партийности и глубокой идейности искусства, В. И. Ленин называет создателя "Интернационала" Эжена Потье "одним из самых великих пропагандистов посредством песни".¹

¹ (В. И. Ленин, Полное собрание сочинений, т. 22, стр. 274.)

Пролетарские писатели считали, что "народ - не только сила, создающая все материальные ценности, он - единственный и неиссякаемый источник ценностей духовных".¹ Поэтому они широко обращались к народной поэзии, творчески осваивали ее многовековой художественный опыт.

¹ (М. Горький, Собрание сочинений в тридцати томах, т. 24, Гослитиздат, М., 1953, стр. 26. В дальнейшем цитируется это издание.)

Пролетарские писатели являлись новаторами и в работе над фольклором. Они обращались не только к крестьянской поэзии, но и к устному творчеству рабочих, нередко злободневному, направленному против самодержавия и капиталистов. При этом фольклор часто использовался ими в революционных целях, для изображения острой классовой борьбы. В этом отношении особенно примечательно творчество М. Горького. Так, в романе "Мать", чтобы показать сплоченность и революционную сознательность рабочих, он привлекает пролетарские песни.¹ Новые пути в использовании устной народной поэзии прокладывал и Д. Бедный. В своих дооктябрьских баснях и сказках он главным образом осваивал традиционный фольклор, но применял его в целях революционной агитации ("Лапоть и сапог", "Клад", "Куры").² На народное творчество опирались также и пролетарские поэты, создававшие революционные песни, - Ф. С. Шкулев, А. Я. Коц, А. А. Богданов (Волжский), А. Н. Поморский.

¹ (См.: Н. Ф. Матвеичук. Творчество М. Горького и фольклор. Изд. АН УССР, Киев, 1959.)

² (См. об этом: И. Эвентов. Демьян Бедный и народное творчество. В сб.: Русская советская поэзия и народное творчество. Л., 1955, стр. 36 - 91; П. С. Выходцев. Русская советская поэзия и народное творчество. Изд. АН СССР, М. - Л., 1963, гл. I, разд. III.)

В освоении фольклорных традиций пролетарским поэтам большую помощь оказывала большевистская печать, которая публиковала произведения народного творчества, а также статьи и высказывания по разным вопросам устной поэзии.¹

¹ (Г. Д. Владимирский. Массовая поэзия и фольклор на страницах большевистской печати эпохи "Звезды" и "Правды". В кн.: Советский фольклор. Сборник статей и материалов, т. 7, Изд. АН СССР, М. - Л., 1941, стр. 169 - 179; В. Е. Гусев. Марксизм и русская фольклористика конца XIX - начала XX века Изд. АН СССР, М. - Л., 1961.)

Раннее творчество Есенина, формировавшееся под непосредственным влиянием уклада деревенской жизни и на основе усвоения традиционной народной поэзии и русской классической литературы, развивалось в общедемократическом направлении. Поэт был далек от понимания вопросов классовой борьбы и не встал на путь пролетарской литературы, хотя для этого была благоприятная обстановка, в частности его работа в типографии И. Д. Сытина.

Наибольшее тяготение Есенин обнаружил к поэтам-суриковцам, объединяемым простым происхождением и стремлением служить народу. Но в суриковском кружке были писатели разные и по своему мировоззрению, и по художественным принципам. Это сказалось и на их подходе к устному народному творчеству. Одни стремятся использовать опыт пролетарской песни ("Каждый час, каждый миг" С. Тихого,¹ "На заводе" Н. Афанасьева²), другие подражают городским романсам, например Н. Тейковский (Не обвиняй") или Л. Тихомиров ("Тоска").³ В их стихотворениях чувствуются нотки надрыва, неразделенной любви, тоски, встречаются такие шаблонные выражения, как "я страдаю", "судьбу кляня", "души твоей огня", "ноет сердце" и т. д. Фольклорные мотивы и поэтику широко использовал А. Ширяевец. Его стихотворение "Хоровод",⁴ помещенное в журнале рядом с "Узорами" Есенина, отражает деревенский быт, пронизано песенными интонациями, народными оборотами речи, почти все построено на отрицательных параллелизмах, которые часто применяются в устной поэзии. То же самое можно сказать и о многих других стихотворениях А. Ширяевца ("На Волге", "Деревенская", "Святки", "Масленица" и т. д.).⁵ Стремлением выработать свои принципы подхода к фольклору характеризуется творчество Гр. Деева-Хомяковского.⁶

¹ ("Друг народа", 1915, № 1, стр. 9.)

² (Там же, № 5 - 7, стр. 20.)

³ (Оба стихотворения помещены в журнале "Друг народа", 1915 № 5 - 7, стр. 13.)

⁴ ("Друг народа", 1915, № 1, стр. 3.)

⁵ (А. Ширяевец. Избранное. Куйбышев, 1961.)

⁶ (Гр. Деев-Хомяковский. "Машина башня". Песни, стихотворения и рассказы. М., 1911.)

Суриковцы не оказали особого влияния на поэтическое мастерство Есенина, который был талантливее их и до вступления в кружок уже освоил богатое художественное наследие прошлого и имел некоторый творческий опыт, тогда как те, являясь самоучками, шли ощупью, делали первые робкие шаги в литературе. Это относится если не ко всем, то к большинству из них.

Никто из суриковцев не имел таких глубоких познаний в области народного творчества, как Есенин. Его разнообразие методов и приемов работы, органическое вживание и творческий подход к фольклору уже в то время могли явиться поэтической школой для многих начинающих писателей. Если говорить о молодых суриковцах, то закономерно поставить вопрос не о их воздействии на Есенина, а, наоборот, о влиянии Есенина на них.

В творчестве Есенина в какой-то степени сказалась песенная школа суриковцев, но суриковцев старшего поколения - таких, как С. Д. Дрожжин и И. З. Суриков.

Из младшего поколения суриковцев ближе всех к Есенину стоит А. Ширяевец - и по таланту, и по степени лиризма, и по особенностям обращения к фольклору. Есенин хорошо чувствовал это родство и благожелательно относился к А. Ширяевцу как во время своего пребывания в суриковском кружке, так и после Октябрьской революции, в период творческой зрелости.

Демократические воззрения и здоровая эстетическая основа удерживали Есенина от следования модным литературным течениям и давали простор развитию его самобытного таланта. Это замечали и современники поэта. Его товарищ по университету Шанявского в своих воспоминаниях пишет: "На фоне модных декадентских поэтических течений его (Есенина, - В. К.) стихи для нас явились радостной неожиданностью".¹

¹ (Б. Сорокин. Вечера у Марии Бауэр. (Из воспоминаний о Сергее Есенине). Газ. "Путь Ленина", г. Ртищево, 1960, № 102, 21 августа.)

И все же, переехав в Петроград (1915), Есенин попадает под влияние декадентов - символистов и акмеистов, проповедовавших безыдейное "чистое" искусство, субъективизм, отрыв формы от содержания, личную "свободу" писателя, его непричастность к обществу и определенным классам.

Свои теневые стороны имело и общение Есенина с Н. Клюевым, убежденным мистиком, идеализировавшим патриархальный быт деревни, воспевающим бога, святых, предрассудки и суеверия народа. С. Городецкий считал, что это была "сила, которая окончательно обволокла Есенина идеализмом".¹ Н. Клюев ввел Есенина в литературную среду Мережковского и Гиппиус, и не случайно в творчестве Есенина этого периода усиливаются элементы мистики, все чаще начинают встречаться христианские образы и символика.

¹ (С. М. Городецкий. О Сергее Есенине. В сб.: Воспоминания о Сергее Есенине. Под общей ред. Ю. Л. Прокушева. Изд. "Московский рабочий", М., 1965, стр. 168.)

Декадентские течения в русской литературе представляли весьма сложное явление.¹ В их русле находились писатели, чье творчество наряду с ущербными моментами имеет много ценного, не утратило своего значения и по сей день. Это надо учитывать, говоря о литературном окружении Есенина в дореволюционном Петрограде. Примечательно следующее признание поэта: "Белый дал мне много в смысле формы, а Блок и Клюев научили меня лиричности" (V, 22).

¹ (См. подробнее: Вл. Орлов. На рубеже двух эпох. "Вопросы литературы", 1966, № 10, стр. 111 - 143.)

Но в освоении Есениным народного творчества они не дали поэту сколько-нибудь существенного и нового. Фольклоризм Есенина бесконечно богаче фольклоризма символистов и поэтов других формалистических направлений.

Теоретики реакционного искусства пренебрежительно относились к народным массам и к их поэтическому творчеству, выражающему прогрессивные устремления. Они считали, что народ не способен создавать подлинные художественные ценности. Не случайно в это время популярна теория аристократического происхождения фольклора, фактически отрицающая существование современного устного поэтического творчества, ибо поэзия, бытующая в массах, воспринималась как остаток искусства прошлых времен. Потому, в частности, декаденты не признавали пролетарского фольклора, игнорировали остро социальное творчество крестьянства, сосредоточивая свое внимание главным образом на мифах, заговорах, духовных стихах, религиозных легендах, патриархальной обрядовой поэзии.

В той или иной степени фольклор отразился в произведениях К. Бальмонта, Д. Мережковского, Вяч. Иванова, А. Белого, А. Ремизова, С. Городецкого, А. Ахматовой и др. Даже футуристы, враждебно относившиеся ко всяким традициям вообще, не смогли пройти мимо народного творчества (например, у В. Каменского чувствуется влечение к устной поэзии крестьянства¹). Но их обращение к фольклору далеко от подлинной народности, ибо он часто включается в произведение ради стилизации, присутствует там как чужеродный элемент или используется для выражения религиозно-мистических идей.

¹ (В. Каменский. "Землянка". СПб., 1911.)

Декаденты увлекались языческой славянской мифологией. Так, Вяч. Иванов связывал с мифами весь фольклор и творчество писателя. Он утверждал: "Только народный миф творит народную песню... Мифу принадлежит господство над миром... Ибо миф постулат мирского сознания".¹ А символ, по его мнению, кроется в старине, и в частности в мифологии, поэтому творческий процесс он называл "бессознательным погружением в стихию фольклора" с целью восприятия и накопления запаса "живой старины", которая окрашивает "все... представления художника", "все сочетания его идей, все его изобретения в образе и выражении".² Другие ставили знак равенства между народностью и религиозностью. А. Белый, например, писал: "Мы религиозны, если народны; и народны, если религиозны".³ В религии он видел "универсальную связь", средство, которое должно объединить всех людей. Своими рассуждениями о всеобщей любви А. Белый стремился преодолеть, как ему казалось, классовую узость и стать выразителем общечеловеческих идей.

¹ (Вяч. Иванов. "По звездам". Статьи и афоризмы. СПб., 1909, стр. 41 - 42.)

² (Там же, стр. 40.)

³ (Андрей Белый. "Луг зеленый". Книга статей. М., 1910, стр. 80.)

А. Блока также в первую очередь интересуют архаические виды устной словесности и их мистико-магическая сущность.¹ Не случайно он пишет статью "Поэзия заговоров и заклинаний" (1906). В стихотворениях Блока встречаются мифологические образы колдунов, чертенят, ведьм.

¹ (Подробнее о фольклоризме Блока см.: Э. В. Померанцева. Александр Блок и фольклор. "Русский фольклор", т. III. Изд. АН СССР, М. - Л., 1958, стр. 203 - 224.)

Стихи С. Городецкого представляли из себя стилизацию под архаические формы фольклора. Поэт часто обращался к славянской языческой мифологии ("Ярила", "Перун", "Огневка" и др.).¹ Произведения С. Городецкого полны романтической фантастики и в большинстве случаев оторваны от реальной жизни. Его объемистый сборник "Ива"² пестрит такими стихами, как "Странники", "Сказ о святой горе", "Мощи", "Выход из церкви", "Лазарь", "Юродивый", "Расстрига" и т. д.

¹ (С. Городецкий: 1) "Ярь". Стихи лирические и лиро-эпические. СПб., 1907; 2) "Перун". Стихотворения лирические и лиро-эпические. Изд. "Оры", СПб., 1907.)

² (С. Городецкий. "Ива". Пятая книга стихов. Изд. "Шиповник", СПб., 1913.)

Впоследствии С. Городецкий признавался, что он дал Есенину больше отрицательного, "эстетику рабской деревни, красоту тлена и безвыходного бунта. На почве моей поэзии, так же как Блока и Ремизова, Есенин мог только утвердиться во всех тональностях "Радуницы", заслышанных им еще в деревне".¹

¹ (С. М. Городецкии. О Сергее Есенине, стр. 168.)

Есенин не смог избежать, эстетических влияний, часто противоречивших его творческой природе, но по существу уже с самого начала он шел своим путем, крепко держался народных основ.

Народность и самобытность поэзии Есенина с особой яркостью видна в принципах его обращения к фольклору. В первые годы в его произведениях ясно выступают признаки, характерные для того или иного жанра народной поэзии. Поэтому стоит выяснить, какую роль сыграл каждый из них в раннем творчестве Есенина.